— Помилуй, братец, помилуй! Ты меня просто сразил после этого! Да как же это он не примет? Нет, Ваня, ты просто какой-то поэт; именно,
настоящий поэт! Да что ж, по-твоему, неприлично, что ль, со мной драться? Я не хуже его. Я старик, оскорбленный отец; ты — русский литератор, и потому лицо тоже почетное, можешь быть секундантом и… и… Я уж и не понимаю, чего ж тебе еще надобно…
Зачем этот смешной господин, когда его приходит навестить кто-нибудь из его редких знакомых (а кончает он тем, что знакомые у него все переводятся), зачем этот смешной человек встречает его так сконфузившись, так изменившись в лице и в таком замешательстве, как будто он только что сделал в своих четырех стенах преступление, как будто он фабриковал фальшивые бумажки или какие-нибудь стишки для отсылки в журнал при анонимном письме, в котором обозначается, что
настоящий поэт уже умер и что друг его считает священным долгом опубликовать его вирши?
Неточные совпадения
Поди ты сладь с человеком! не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание
поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот
настоящее знание тайн сердца!» Всю жизнь не ставит в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.
Это было первое общее суждение о поэзии, которое я слышал, а Гроза (маленький, круглый человек, с крупными чертами ординарного лица) был первым виденным мною «живым
поэтом»… Теперь о нем совершенно забыли, но его произведения были для того времени
настоящей литературой, и я с захватывающим интересом следил за чтением. Читал он с большим одушевлением, и порой мне казалось, что этот кругленький человек преображается, становится другим — большим, красивым и интересным…
«Стоило затевать всю эту историю, так волноваться и страдать, чтобы все это подобным образом кончилось!» — думал он. Надобно оказать, что вышедший около этого времени роман Лермонтова «Герой нашего времени» и вообще все стихотворения этого
поэта сильно увлекали университетскую молодежь. Павел тоже чрезвычайно искренне сочувствовал многим его лирическим мотивам и, по преимуществу, — мотиву разочарования. В
настоящем случае он не утерпел и продекламировал известное стихотворение Лермонтова...
А шутки в сторону, — продолжала она как бы более серьезным тоном, — скажите мне, был ли из русских князей хоть один
настоящим образом великий человек, великий полководец, великий
поэт, ученый, великий критик, публицист?..
На этот раз, впрочем,
поэт надеялся не напрасно: за пятьдесят пять лет он предсказал мирное разрешение крестьянского вопроса, которое осуществляется в
настоящее время, когда во всех частях народной жизни приводятся в исполнение благие надежды нескольких поколений.
Интеллигентный человек, в
настоящем смысле этого слова, он с полным правом мог применить к себе стих
поэта...
Там я впервые видел целый выбор тогдашних писателей:
поэта Бенедиктова, Василия Курочкина, М.Семевского (еще офицером Павловского полка) и даже Тараса Шевченко, видом
настоящего хохла-чумака, но почему-то во фраке, который-уже совсем не шел к нему.
— Ага! Во-от!.. Батенька мой! В одном стихе, в одном даже слове Тютчева больше
настоящей поэзии, чем во всем вашем Некрасове… Возьмите-ка вот, почитайте! Возьмите с собой домой, читайте медленно, вчитывайтесь в каждое слово… Тогда поймете, что такое истинный
поэт и что такое Некрасов.
Бездушным эстетиком, конечно, он никогда не бывал, но в нем жил пушкинист чистой воды, испытавший в ранней молодости обаяние нашего великого
поэта, доходившее в людях его поколения до
настоящего культа.
Возвратившись с юга, я застал у А. П.
поэта А. Н. Плещеева. Старик приехал к нему гостить из Питера, что при его преклонных годах можно было назвать
настоящим подвигом. Все обитатели Луки носились с ним, как со святыней, — тут-то я и увидал всех Линтваревых и самую Луку в их
настоящем виде.
Война таким образом родит не только героев и
поэтов, но и дождь, не в смысле водянистой поэзии, а в смысле
настоящего ливня.
Впрочем, и по наружности он казался моложе своих лет, время — этот, по выражению
поэта, злой хищник, — несмотря на бурно проведенную юность и на постоянное
настоящее прожигание жизни, как бы жалело, положить свою печать на это красивое, выразительное лицо, украсить сединою эти черные, шелковистые кудри и выхоленные усы и баки и заставить потускнеть эти большие блестящие глаза.